Согласно п. "а" ст. 2 Закона Швейцарии от 24 марта 1995 года "О фондовых биржах и торговле ценными бумагами" деривативы относятся к ценным бумагам. Иными словами, последний следует понимать как объект оборота, т. е. право. Само определение дериватива дано в ст. 5 Ордонанса Швейцарии от 2 декабря 1996 г. "О фондовых биржах и торговле ценными бумагами": деривативы – "финансовые договоры, чья цена производна либо от активов, таких как акции, облигации, товары, драгоценные металлы, либо от некоторых отсылочных величин, таких как курсы валют, процентные ставки, индексы". Согласно § 2.2 Закона Германии от 9 сентября 1998 года "О торговле ценными бумагами", деривативы – "права, торговля которыми осуществляется на отечественном или зарубежном рынке, чья рыночная цена прямо или косвенно связана с движением рыночной цены ценных бумаг или иностранной валюты или с изменением процентных ставок".
Комиссия по фьючерсной торговле США в Derivative Markets Report определила дериватив, как "договор, цена которого производна от ценности одной или более базовых ценных бумаг, индексов, долговых инструментов, товаров, других производных инструментов или любого согласованного ценового индекса или показателя (например, движение индекса потребительских цен или фрахтовых тарифов". Википедия о деривативе. Дериватив (англ. derivative) — финансовый инструмент, цены или условия которого базируются на соответствующих параметрах другого финансового инструмента, который будет являться базовым. Обычно, целью покупки дериватива является не получение базового актива, а получение прибыли от изменения его цены. Отличительная особенность деривативов в том, что их количество не обязательно совпадает с количеством базового инструмента. Наиболее известные деривативы – это опционы, фьючерсы и свопы. М.Идов иронично отметил: "Объяснить, что такое деривативы, в популярных терминах кое-как можно — так же, как можно объяснить гипотезу Пуанкаре при помощи яблока и бублика. Игра на деривативах есть заключение пари об исходах пари, заключаемых кем-то другим. Таким образом, на рынке производных успех зависит от чужого успеха. Или от чужого провала: многие хедж-фонды, не связанные правилами, регулирующими поведение более демократичных инвестиционных фирм, играют одновременно на повышение и понижение. На то они и хедж-фонды; одно из значений слова hedge — "подстраховка". Деривативы можно рассматривать как метафору современного стиля управления — предвыборных стратегий, например. Игра идет не на повышение или понижение, а на пессимизм или оптимизм. Система работает, пока ты веришь, что она работает".
Л.Пайдиев так позиционирует эффект деривативов: "На основании денег, которые эмитирует государство, частные банки (крупные, с огромным количеством филиалов), фактически, могут выпускать собственные деньги. Что такое современный финансовый рынок в США? 40% облигаций государства, 40% - ипотечные бумаги, производные от залогов, и 20% - фондовый рынок, акции и облигации. На основании этих компонентов и зарабатывают деньги международные банковские структуры. И как только сыплется гигантский рынок ипотеки, немедленно возникают негативные эффекты в других сегментах финансового рынка. Горят деривативы, производные на производные и так далее. Искусственно раздутые цены на недвижимость, зерно, нефть в итоге тоже рушатся, сметая огромный массив этих самых производных бумаг".
В работе "Спекулятивный капитал, деривативы, хедж-фонды и Первая глобальная Великая депрессия" было отмечено следующее. М.Делягин выделяет существенное: "Значимость высокорискованных ипотечных кредитов заключается даже не в темпах их роста, но в опоре этого роста на развитие системы деривативов, при которой последующий кредит использует в качестве обеспечения предыдущий". Делягин отметил: "Для "покупки риска" выпускаются специальные бумаги (Credit Default Swaps, CDS), являющиеся деривативами. Однако на их основе тоже выпускаются ценные бумаги - деривативы от деривативов (Collateralized Debt Obligation, CDO), и даже деривативы от деривативов от деривативов (Collateralized Loan Obligation, CLO"). Необходимо признать, что это напоминает своеобразную пирамиду. Экономист констатирует: "Безрассудное поведение инвесторов, покупавших необеспеченные деривативы и их непрозрачные пакеты, аналогично их поведению в период вхождения в кризис 1997-2000 годов. Когда рынки рухнули, инвесторов спрашивали, как они могли вкладывать деньги (в том числе клиентов) в заведомо ничем не обеспеченные ценные бумаги (например, ГКО российского правительства), - и получали честный ответ: "Мы не можем отказываться от доходности в 40% годовых".
Н.Рубцов убежден, что "системный риск финансовых рынков лежит в сфере кредитных деривативов". Он считает, что "в мировой банковской системе произошел структурный сдвиг. Традиционно присущие сектору риски кредитные институты начали списывать со своих балансов путем создания синтетически скроенных деривативных продуктов. Кредитные риски стали переходить из банковского сектора к другим участникам инвестиционного сообщества. Иными словами, была нарушена привычная структура взаимоотношений между кредитором и заемщиком капитала, оценка кредитного риска стала постепенно испаряться из самой сути процесса предоставления кредита. Некоторые восприняли эту финансовую инновацию как революционный шаг, утверждая, что перемещение риска из банковского сектора к небанковским инвестиционным структурам делает всю современную финансовую систему более крепкой, поскольку риск становится более диверсифицированным и лучше управляемым. Вместе с тем небезызвестный закон страхования гласит, что хеджирование наряду с уменьшением риска отдельной стороны, увеличивает риск системы в целом посредством включения так называемого "морального фактора". Моральный риск – это ассиметричность информации, т. е. когда наличие страховки делает человека менее восприимчивым к угрозе потерь. Применительно к кредитным рынкам это ведет к тому, что кредиторы становятся все более индифферентными к качеству выдаваемых ими кредитов. Как заметил Рагурам Раджан из Международного валютного фонда, банки сейчас больше "вскармливают" риск, чем уменьшают стремление к нему. При нынешней относительно здоровой финансовой обстановке рынки сохраняют стабильность, что, как бы не звучало парадоксальным, ведет к интенсификации "морального риска". Иными словами, чем дольше рыночные суперструктуры предстают как надежные, тем все больший груз доверия на них возлагается. И это несмотря на то, что сама видимость надежности этих структур не прошла испытание трудным временем".